Петр I еще в 1699 году велел россиянам праздновать Новый год в ночь с 31 декабря на 1 января, украшать дома по европейскому образцу, гулять и веселиться. Но отношение к празднику с тех пор менялось не раз. Рассказываем, как и где москвичи отмечали Новый год в XIX и первой половине ХХ века. Разобраться в праздничном вопросе помог краевед и главный редактор журнала «Московское наследие» Филипп Смирнов.
Светские визиты и скромные подарки
В 1699 году Петр I издал указ о праздновании Нового года 1 января и подробно объяснил, как нужно это делать: украшать дома сосновыми и еловыми ветвями, запускать фейерверки, жечь костры и шумно веселиться. Но традиция не прижилась и после смерти императора сошла на нет. До 30–40-х годов XIX века в домах даже не ставили новогодние елки.
Ситуация изменилась при Александре Федоровне. Жена Николая I, будучи англоманкой, решила, что надо укрепить в России английскую традицию. И примерно в середине XIX века в домах некоторых людей стало появляться новогоднее дерево, а также начали проводить приемы. Их устраивали в первый день Нового года — 1 января. Но по православному календарю праздник выпадал на время Рождественского поста — веселиться и широко праздновать было нельзя, поэтому визиты, как правило, носили исключительно светский характер.
Вот как писатель Дмитрий Покровский описывал усадьбу Хлудова и ее владельца в «Очерках Москвы»: «Дом свой Герасим Иванович вел на самую утонченную ногу, да и сам смахивал на англичанина. У него не раз пировали министры финансов и иные тузы финансовой администрации. Сад при его доме, сползавший к самой Яузе, был отделан на образцовый английский манер и заключал в себе не только оранжереи, а старопечатных книг — до 624».
Многие обеспеченные москвичи праздновали Новый год в ресторанах. Бронировать места нужно было заранее. Среди самых популярных ресторанов столицы были «Прага», «Альпийская роза» и, конечно, легендарный «Яръ». Заведения готовились к празднику и старались удивить гостей. Например, «Яръ» украшали гирляндами из свежих роз, которые привозили прямиком из Ниццы. А в «Альпийской розе» ставили огромную елку с электрическими огоньками. Гостей развлекал оркестр, а столы украшали живыми цветами. Дамам руководство ресторанов дарило небольшие подарки: веера, цветы или духи.
«Бюджет похода в ресторан зависел от кошелька и фантазии празднующего. Кто-то мог заказать ландыши по гривеннику за штуку для оформления зала, балыки, стерлядку, уток, компоты, бланманже и фрикасе, а кто-то порадоваться мандаринам с шоколадными конфетами», — отмечает краевед.
Елка Ленина и хитрость Маяковского
Еще один важный адрес, связанный с празднованием Нового года, — дача Ляминых в Сокольниках. Иван Лямин был очень богатым купцом, который вместе с Третьяковыми облагораживал территорию Сокольников. Там он построил кое-что и для своей семьи: огромную современную дачу с телефоном и горячим водоснабжением. В 1919 году в здании располагалась школа: в ней Ленин и приказал отмечать Новый год. Это был первый дом в Москве, где после Октябрьской революции нарядили елку и встретили праздник.
Это в своей книге «Ленин и дети» описал Владимир Бонч-Бруевич. Для детей накупили пряников, конфет, хлеба, хлопушек, игрушек — все, что смогли достать в голодные времена Гражданской войны. Ленин вместе с детьми водил хороводы вокруг елки, пел и даже играл в кошки-мышки.
«В это время елка вдруг вспыхнула разноцветными огнями. Это монтер школы устроил. Он раздобыл маленькие электрические лампочки и накануне, поздно вечером, когда все спали, провел искусно шнур и вплел лампочки в ветви елки. Ликованию и радости детей не было конца», — пишет Владимир Бонч-Бруевич.
Еще одна поворотная точка связана с Владимиром Маяковским. В 1929-м празднование Нового года запретили, считая его пережитком мещанства, но Маяковский проигнорировал этот запрет. Точнее, немного схитрил: он перенес празднование на сутки раньше.
«30 декабря он устроил в своей квартире в Гендриковом переулке на Таганке шумный праздник. Здесь царил бунтарский дух: “Праздновать нельзя, а мы будем”. Был на этом празднике и Борис Пастернак, правда, пришел он уже под утро вместе с писателем Виктором Шкловским», — говорит Филипп Смирнов.
На «Лефовских вторниках» можно было встретить Николая Асеева, Бориса Пастернака, Сергея Третьякова, Всеволода Мейерхольда, Сергея Эйзенштейна. Они играли в карты, общались, спорили и редактировали номера журнала. Редактор газеты «Кино» Петр Незнамов как-то сказал о квартире Маяковского — Бриков: «Не квартира — порох». Здесь встречались писатели, актеры, режиссеры, поэты и художники, устраивали читки новых произведений, вели дискуссии. У Маяковского бывали не только представители советской интеллигенции, но и, например, Теодор Драйзер, Диего Ривера, Пабло Неруда или Жоржи Амаду.
«Еще одним адресом, о котором стоит рассказать, является здание на углу Охотного Ряда и Большой Дмитровки — Дом союзов, бывшее Благородное собрание. С 1936 года главная елка проходила именно здесь, в Кремле начали праздновать позже, в 1950-е. Это очень красивое здание в стиле классицизма, у него богатая история», — говорит Филипп Смирнов.
Первым Дедом Морозом на первой всесоюзной новогодней елке стал известный актер и конферансье Михаил Гаркави. Кстати, именно в Доме союзов вместе с Дедом Морозом впервые появилась Снегурочка.
Праздник проходил в Колонном зале Дома союзов. Побывать на нем мечтали все дети СССР. Билеты на главную елку страны распределяли среди отличников, а также среди детей партийной номенклатуры. Юных гостей ждали яркое представление и коробка конфет в качестве подарка. Те, кому не достались заветные билеты, могли посмотреть трансляцию, ее показывали по Центральному телевидению.
